Откуда к нам пришла зима, не знаешь ты, никто не знает.
Умолкло все. Она сама холодных губ не разжимает.
Она молчит. Внезапно, вдруг упорства ты ее не сломишь.
Вот оттого-то каждый звук зимою ты так жадно ловишь.
Шуршанье ветра о стволы, шуршанье крыш под облаками,
потом, как сгнившие полы, скрипящий снег под башмаками,
а после скрип и стук лопат, и тусклый дым, и гул рассвета...
Но даже тихий снегопад, откуда он, не даст ответа.
И ты, входя в свой теплый дом, взбежав к себе, скажи на милость,
не думал ты хоть раз о том, что где-то здесь она таилась:
в пролете лестничном, в стене, меж кирпичей, внизу под складом,
а может быть, в реке, на дне, куда нельзя проникнуть взглядом.
Быть может, там, в ночных дворах, на чердаках и в пыльных люстрах,
в забитых досками дверях, в сырых подвалах, в наших чувствах,
в кладовках тех, где свален хлам... Но видно, ей там тесно было,
она росла по всем углам и все заполонила. Должно быть, это просто вздор, скопленье дум и слов неясных,
она пришла, должно быть, с гор,
спустилась к нам с вершин прекрасных:
там вечный лед, там вечный снег, там вечный ветер скалы гложет,
туда не всходит человек, и сам орел взлететь не может.
Должно быть, так. Не все ль равно, когда поднять ты должен ворот,
но разве это не одно: в пролете тень и вечный холод?
Меж ними есть союз и связь и сходство — пусть совсем немое.
Сойдясь вдвоем, соединясь, им очень просто стать зимою.
Дела, не знавшие родства, и облака в небесной сини,
предметы все и вещества и чувства, разные по силе,
стихии жара и воды, увлекшись внутренней игрою,
дают со временем плоды, совсем нежданные порою.
Бывает лед сильней огня, зима — порой длиннее лета,
бывает ночь длиннее дня и тьма вдвойне сильнее света;
бывает сад громаден, густ, а вот плодов совсем не снимешь...
Так берегись холодных чувств, не то, смотри, застынешь.
И люди все, и все дома, где есть тепло покуда, произнесут: пришла зима.
Но не поймут откуда.
И.Бродский
